«Мы не обсуждали с ним политику»
Утром 29 апреля 2024 года Максим Иванников держал на руках двухмесячную дочь Алису. В дверь постучали. Человек за дверью представился участковым, сказал, что у соседей произошло ЧП и ему нужно всех опросить. Диана открыла дверь, в квартиру ворвались люди в масках. Силовики приказали положить ребёнка, застегнули на Иванникове наручники и вывели его из дома.
В своих воспоминаниях Иванников описывает этот момент так: «Я держал на руках свою дочку, играл с ней, строил мордочки, умилялся её улыбкой, как вдруг семейную идиллию потревожил стук в дверь. Я, без всякого подозрения, попросил жену открыть. И вот я слышу быстрый топот силовиков. Мне кричат, чтобы я положил ребёнка. Хватают меня под руки. Я успеваю надеть штаны и пуховик, затем они застегивают наручники у меня за спиной».
Прежде чем вывести Максима из подъезда, силовики надели ему на голову мешок. Перед этим Иванников успел заметить, что они принесли с собой кувалду.
«Представляю картину, как они ломали бы дверь и перепугали бы всех, — пишет он. — Представил слезы жены и плач дочери. Но этого, к счастью, не случилось. А случилось к моему несчастью то, о чём я никогда бы не подумал».
Иванникова задержали по обвинению в госизмене, публичных призывах к экстремизму, участии в террористической организации и содействии терроризму. По словам Дианы, причиной стал саркастический комментарий в Telegram.
«Подробностей я и сама толком до сих пор не знаю, — говорит женщина. — Это связано с какой-то организацией, которая вела свой Telegram-канал. Следователи говорят, что Макс написал там: „Я предлагаю вступать в партизаны и расшатывать режим изнутри“. Вот на этом комментарии, с которого был сделан скриншот, и строилось всё обвинение».
«На суде говорили, что своими комментариями муж привлекал людей в запрещённую организацию», — говорит Диана.
Максим Иванников окончил Забайкальский педуниверситет по специальности «учитель изобразительного искусства», он много рисовал сам — один из его портретов висит дома. В 2010 году Максим подписал контракт с Минобороны, служил сержантом, по словам жены — ради заработка. После увольнения в 2020-м официально не работал, подрабатывал у знакомых и занялся ремонтом дома. Диана познакомилась с ним в 2017 году, в 2020-м они поженились. Политикой семья не интересовалась, не участвовала в протестах. «Он критиковал власть и не поддерживал СВО, но мы не придавали значения его комментариям в интернете», — говорит Диана.
«Такой боли я не испытывал за все свои 37 лет»
Иванникова начали пытать сразу, как посадили в служебную Газель. «Меня бросили на пол, — вспоминает он в своём письме. — Двое или трое прижали сверху. И начались пытки. В голове у меня всё перевернулось, всё пошло ходуном».
Силовики подключили электроды к его ногам и начали задавать вопросы. Путь до отдела ФСБ занимает не более пяти минут, но Иванникова, по его словам, «катали долго по малолюдным местам, чтобы стоны и вопли не пугали добропорядочных граждан».
«Когда с меня стянули штаны с трусами, в голове промелькнула нехорошая мысль, — пишет Иванников далее. — Но оказалось не менее хуже. К мошонке подключили ещё электроды и тут я взвыл, как никогда в своей жизни. Такой боли я не испытывал за все свои 37 лет. Уже был готов признаться в чём угодно, лишь бы этот кошмар закончился».
Наконец Иванникова привезли к зданию ФСБ.
«Двери открылись и хлынул свежий воздух. В машине я задыхался от тяжести тел сверху, от моего обильного пота и слюней», — пишет он .
Однако в здании издевательства продолжились. Иванников вспоминает: «Были систематические удары руками, ногами, локтями в голову, в корпус, по спине и груди. Иногда применялся удушающий приём. Сидел я на полу на коленях в согнутом положении, с застегнутыми наручниками за спиной и опущенной головой».
От постоянных ударов и шока он потерял способность ясно мыслить. Память отказывала — он забывал факты, путал даты, не мог вспомнить нужную информацию. Но каждый раз, когда он давал «неправильный» ответ, начинались новые побои. Ему становилось хуже и единственное, чего он хотел, чтобы это закончилось.
Спустя некоторое время его поставили на фоне российского триколора. Силовики включили камеру на телефоне и заставили его зачитать заранее подготовленный текст.
«На фоне этого флага снимали на камеру телефона под диктовку, — пишет Иванников. — Якобы я вину свою признаю и отказываюсь от партизанского движения». Далее он пишет, что ни в никаком движении, «конечно, не участвовал».
После съемки Иванников остался в кабинете наедине с человеком в маске.
«Он достал айфон, — пишет Иванников в своих записках. — Мне это показалось каким-то сарказмом. Ведь я помнил ещё по контрактной службе, что айфонами запрещено пользоваться госслужащим, якобы постоянный враг, Госдеп, следит за ними через эти телефоны. Силовик включил видеозапись и приказал мне сказать, что никаких претензий к группе захвата не имею. Затем мне завязали глаза и повезли на машине на медосвидетельствование».
В больницу Иванникова доставили в наручниках, с закрытыми глазами. В зале ожидания один из конвоиров наклонился к его уху и сказал, что если он скажет что-то «не то», пытки повторятся.
Врач — мужчина около пятидесяти — даже не попытался провести нормальный осмотр. Глядя на Иванникова и на стоящих рядом силовиков, он спросил, есть ли какие-то проблемы со здоровьем. Иванников, помня о недавней угрозе, ответил, что проблем нет. На этом медицинское освидетельствование завершилось. Никто не зафиксировал ни опухшие скулы, ни раны на руках от наручников, ни другие следы избиений и пыток.
«Казалось, кошмар прошёл, и я сейчас проснусь дома»
День уже заканчивался, когда Иванникова наконец привезли в изолятор временного содержания. «По дороге один из силовиков спросил, то ли с сарказмом, то ли с издёвкой, не собираюсь ли я совершить суицид. Я ответил, что не собираюсь», — вспоминает Иванников.
Когда Иванников попал в камеру, было время ужина, но никто не собирался его кормить. Его задержали утром, когда семья собиралась завтракать. Весь день он не ел и не пил.
Иванников лёг на кровать, застеленную досками и старыми, слежавшимися ватными одеялами. Долго не мог уснуть — всё тело болело, мысли не давали покоя. В конце концов, ему удалось забыться, и даже приснился какой-то приятный сон. «Казалось, кошмар прошёл и я сейчас проснусь дома, — вспоминает он. — Но когда открыл глаза, увидел перед собой второй ярус кровати. Словно тяжёлым ударом меня вернуло в реальность».
Весь следующий год Максим Иванников провёл в СИЗО. На суде, который состоялся 9 апреля 2025 года в Чите, его приговорили к 15 годам колонии строгого режима. На вынесении приговора присутствовали только журналисты провластных изданий.
В Telegram-канале «Чита.ру» об этом писали так: «Читинец проведет 15 лет в колонии строгого режима за госизмену и контакт с террористами, подконтрольными спецслужбам Украины… Парень общался с террористами с конца 2020 года по февраль 2024-го, вступил в их ряды, распространял символику, помогал с пропагандистскими и агитационными мероприятиями, придумывал, как можно дестабилизировать обстановку в России и устрашать людей. А ещё призывал присоединиться к террористам».
Адвокат Иванникова готовится подать апелляцию на приговор. Диана Иванникова верит, что ему удастся добиться смягчения наказания.
«Адвокат говорит, что шанс есть, — говорит Диана. — Возможно, если привлечь внимание общественности к делу, у нас появится шанс на пересмотр. Пятнадцать лет за комментарий в интернете — это несоразмерное наказание! Максим никому не причинил вреда».
Росфинмониторинг внёс Максима Иванникова в перечень террористов. Поддержать его можно письмами через сервис «Ф-письмо» или по адресу: 672039, РФ, Забайкальский край, г. Чита, Ингодинская ул., д.1, СИЗО-1. Иванников Максим Андреевич, 1986 г.р.
Некоторые изображения созданы с помощью ИИ.